Куда от нас спрятали безработицу
уменьшилась до 7,5 млн. чел., и уровень безработицы вновь опустился ниже психологически значимого порога в 10% трудоспособного населения (составив 9,9%).
В чем же дело? Как совмещается улучшение ситуации на рынке труда с наглядным ухудшением положения реального сектора: некоторым увеличением промышленного спада (с 14,3% в I квартале до 16,9% в апреле и 17,1% в мае) и резким углублением спада инвестиционного (с 15,0% в I квартале до 16,2% в апреле и 23,1% в мае)?
Ответ представляется весьма простым: административное давление, вызванное страхом перед ростом социального протеста.
С одной стороны, губернаторы (под давлением центра) требуют от работодателей не увольнять работников, с другой, вероятно, - корректируются расчеты самой численности безработных. Последнее не сложно, так как методология Международной Организации Труда, по которой рассчитывается численность безработных, базируется на опросах.
Однако численность безработных отражает лишь часть трудовых проблем. Ведь, помимо полностью безработных, есть еще и частично безработные, - и официальные данные позволяют судить об их доле.
Росстат провел исследование 16,8 млн. чел., занятых на крупных и средних предприятиях России - это почти половина всех занятых за пределами малого бизнеса.
Доля занятых неполную рабочую неделю (или день) в мае по сравнению с апрелем сократилась весьма ощутимо - с 8,5 до 7,7%.
Однако за то же самое время резко выросла доля находящихся в отпуске с частичным сохранением зарплаты по инициативе работодателя (как правило, так оформляются простои). Если в апреле такие работники составляли 2,0% занятых, то в мае – уже 2,6%. Доля же находящихся в отпусках без всякого сохранения оплаты (это официально делается лишь по личному письменному заявлению работника) выросла с 5,4 до 5,6%.
Таким образом, общая доля частично занятых на крупных и средних предприятиях не изменилась и составила 15,9%. Для понимания ситуации на рынке труда эту величину надо добавлять к официальному уровню безработицы: получается, что полностью и частично безработными, несмотря на некоторое формальное улучшение в мае, является около четверти экономически активных россиян.
При этом в мае среди частично безработных снизилась доля работающих и выросла доля простаивающих, что свидетельствует об ухудшении социально-экономической ситуации.
Оборотной стороной сохранения рабочих мест под административным давлением в условиях отсутствия работы для них стало увеличение долгов по зарплате. Хотя его рост также административно преследуется, вплоть до возбуждения уголовных дел, вероятно, рост долгов по зарплате справедливо признан меньшим злом, чем рост безработицы. В мае долги по зарплате выросли на 10.8%, а их величина достигла 8,8 млрд. руб.. При этом задолженность бюджетов не только оставалась совершенно незначительной, но и довольно существенно снизилась: региональных бюджетов – на 14% (до 83 млн. руб.), федерального – на 30% (до 139 млн.), местных – на 31% (до 73 млн. руб.). Рост задолженности по зарплате шел исключительно за счет собственных средств предприятий: этот долг вырос на 12,5% и достиг 8,5 млрд. руб. Хотя абсолютная величина этого долга совершенно незначительна, ускорение представляется существенным.
Вывод прост: административными мерами проблему безработицы можно загнать вглубь.
Ее можно спрятать от посторонних глаз, можно даже добиться существенного улучшения статистики.
Административными мерами ее нельзя только решить.
Путь ее решения - создание новых рабочих мест, причем не в борделях и органах государственного управления, а на производстве.
Единственный способ этого – модернизация российской экономики.
Та самая модернизация, от которой не только нынешнее руководство российской бюрократии, но и вся правящая клептократия последовательно отказывается все время своего существования, с самого начала катастрофы, известной под псевдонимом «либеральные реформы».
Ведь модернизация нужна только России, только народу нашей Родины.
Бюрократия прекрасно себя чувствует и без нее.